Еще одна форма общения ученых — конференции. Важное место в истории физических конференций занимают Сольвеевские конгрессы (см. примеч. 24), первый из которых произошел в 1911 г., когда уже была теория относительности и еще не утвердилась планковская квантовая теория. Как ученый Планк тяготел к классической физике, но в то время он придерживался квантовой теории, а позиции классической физики отстаивали Лоренц и Эренфест.
Планк и Эйнштейн выступили на конгрессе с обоснованием квантовой теории, казавшейся очень странной физикам старшего поколения, в частности Лоренцу и Эренфесту. Какие выдающиеся люди спорили! Их дискуссии показали, что, оставаясь на позициях классической физики даже такой великий теоретик, как Лоренц, мог предположить для излучения лишь формулу Рэлея—Джинса. Всем присутствующим стала ясна необходимость принятия квантовой теории Планка, поскольку его формула верно описывала экспериментальные данные для излучения (см. примеч. 25). Но нужное для такого шага изменение образа мысли — дело трудное, и толчок к необходимому сдвигу в мышлении дал первый сольвеевский конгресс.
С сольвеевских конгрессов начались международные физические конференции. На первых конгрессах собирались главным образом европейские физики и число участников было невелико, но постепенно конгрессы становились все крупнее и изменялся, если можно так выразиться, тип ученых — участников встреч.
Но и среди новых участников конгрессов попадались одиночки, например де Бройль. Думаю, у него были причины работать обособленно. На одном из конгрессов его выступление жестоко разгромил Паули. В результате де Бройль стал избегать встреч с Паули и не был на последующих конгрессах. Я очень хорошо понимаю его душевное состояние (смех в зале). Надо ли ехать на конгресс, если там рискуешь подвергнуться нападению человека с плохим характером? У меня такой вопрос тоже всегда возникал. Но если не участвовать во встречах, то не будет обратной связи и придется строить ее самому. Я обычно прислушиваюсь к мнению других, т. е. строго говоря, одиночкой не являюсь. К идеалу подлинного одиночки гораздо ближе йоги из секты дзэн (хохот).
Разговор об одиночках и полемистах как-то нечаянно занял у меня много времени. Говоря короче, мне кажется, что в наше время оставаться одиночкой становится все труднее, а быть полемистом — не для японца, потому что жаркие споры западного образца не в наших обычаях. Слишком горячий спор может привести к ссоре, можно нечаянно обидеть собеседника, и естественно, что мы таких споров избегаем. На Западе этих проблем не возникает, наоборот, постоянные споры там сближают людей, делают их друзьями, там культивируется давняя традиция полемики — своего рода искусства, которому надо учиться. В японской культуре, в национальном характере японцев сильна тенденция к изоляции, одиночеству, но есть также явная склонность к коллективизму, а полемистом в Японии быть трудно. Советом подумать на эту тему и я закончу вступление к сегодняшней лекции.