Согласитесь, жизнь в таком случае стала бы совсем неинтересной. Лаплас был прагматиком. Он популяризовал во Франции идеи Ньютона, развил аналитическую механику Лагранжа и очень продвинул вперед методы вычислений. В его эпоху приобрела важность задача об устойчивости солнечной системы (при Ньютоне эту задачу еще не поставили), возникающая в связи с учетом сложных взаимодействий между составляющими ее планетами, под влиянием которых последние слегка смещаются со своих орбит. Лаплас утверждал, что планеты возвращаются на свои орбиты, и в целом солнечная система очень устойчива.
Я не знаю, насколько строго он доказал свое утверждение. В то время астрономия получила большое развитие, а Лаплас — один из ведущих ученых — чувствовал себя в механике очень уверенно. Ее совершенство приводило Лапласа в восхищение, именно в этой связи нужно рассматривать придуманного им демона. Говорят, будто в один из великосветских приемов Наполеон, беседуя с Лапласом о механике, спросил: «Почему в вашей теории нет божества?», на что Лаплас ответил: «Государь, в этой гипотезе я не нуждался» (смех в зале).
Демон Лапласа — это не бог. Лаплас жил спустя примерно 100 лет после Ньютона, и за это время образ мысли изменился. Произошла французская революция, Соединенные Штаты получили независимость, появился на сцене Наполеон, он пал и была восстановлена династия Бурбонов. И в такой переменчивой обстановке Лаплас прожил удачную жизнь. Чтобы выжить в такие времена, ньютонов стиль мышления никак не подходил (смех в зале), и Лаплас стал прагматиком, физиком-прагматиком. Думаю, поэтому он и занимался теорией вероятностей. В наше время эта теория очень усложнилась, а Лаплас закладывал ее основы, понять которые гораздо легче.
Наблюдения сопровождаются ошибками, и любые физические измерения не абсолютно точны, а содержат некоторые погрешности, поэтому явления реального мира не подчиняются ньютоновой механике в чистом виде. Механика реальных движений должна содержать элементы вероятностных законов. Лаплас, мощный ум, выживший в таком хаотическом мире, это очень хорошо понимал. Думаю, поэтому он и занялся теорией вероятностей. Впрочем, Гаусс тоже разрабатывал теорию ошибок. Может, я и не прав, но мне кажется, что во времена быстрых перемен, когда не известно, каким завтра станет общество, естественно появиться такому образу мысли, как теория вероятностей. Одна из простейших в теории вероятностей формула — для заключения пари при игре в кости — получена Паскалем. Садясь в самолет ... — ах, да, в те времена самолетов не было, — так вот, садясь в поезд, подвергаешь себя разнообразному риску, в связи с чем и было введено страхование. Исходящие в своей деятельности из теории вероятностей страховые фирмы не несут никаких убытков. Для пассажира вероятность катастрофы несколько сомнительна, но предстоящий путь нам не известен, когда и что случится, мы не знаем. И вот страхуемся: в конце концов, возможно, что когда-нибудь несчастный случай и произойдет, ведь вероятность не равна нулю.
Что-то я отвлекся на социальные темы. Но физическая ньютонова механика поточнее наук об обществе, измерения можно провести достаточно надежно. Правда, при переходе к сложным системам без теории вероятностей невозможно произвести реальных расчетов — ведь у нас нет лапласова демона.
Вслед за созданием теории вероятностей в XIX в. появилась кинетическая теория газов. Максвелл, Больц-ман, Гиббс развили статистическую механику. Понятие вероятности, разумеется, находит широкое применение и вне физики, но для физики это важнейшее понятие. Особое значение оно приобрело после создания квантовой механики, в которую вероятность проникла в очень своеобразной форме.
Поэтому ... Но сколько можно об этом говорить? Похоже, моя речь начинает управляться случайностями (смех в зале), а стоит мне еще хоть чуть-чуть поболтать, как Лапласов демон без труда вычислит, о чем я стану говорить в следующий момент (смех).